В книгах и, следовательно, в нашей коллективной памяти и воображении история обычно представляется как ряд отдельных последовательных событий, аккуратных, читаемых и ясных - но, конечно же, факты, как они происходят, так не выглядят. Фактический опыт исторических событий гораздо более беспорядочный, аморфный, нагроможденный, эмоциональный и сложный, чем организованный разговор опараграф.

Вспоминать события мая 1968 года сегодня - значит признавать и даже восхищаться, в силу самой природы того, что произошло в Париже ровно 50 лет назад, тем хаотичным, анархичным, пересекающимся и запутанным аспектом истинного лица любой эпохи. Путаница событий, направлений, достижений и поражений, дискурсов и путей - все они, однако, направлены на изменение общества - является самым важным наследием эпохи.Майские демонстрации 1968 года в Париже.

Студенты в Квартале Латин в Париже во время демонстраций

Восстания студентов и рабочих, захватившие на несколько недель столицу Франции в знаковом пятом месяце столь же знакового 1968 года, были подобны ране, открывающейся на лице своего времени, чтобы все увидели ее до редукционистских интерпретаций, частичных упрощений, предвзятых манипуляций - или, как сказал философНи левые, ни правые не осознавали значения и последствий восстаний, которые завершают пять десятилетий как символ надежды на то, что народное движение действительно может изменить реальность - пусть даже диффузным и сложным способом.

Столкновения демонстрантов с полицией у здания университета Сорбонна

Поэтому определение того, чем был май 1968 года, помимо фактов, является непростой задачей - точно так же, как мы страдаем сегодня, пытаясь понять и обойти события июньских дней 2013 года в Бразилии. Точно так же, как демонстрации, начавшиеся в июне пять лет назад, начинались как движение против повышения цен на общественный транспорт и превратились в волнуГораздо более масштабные, широкие, сложные и парадоксальные движения, события мая 1968 года в Париже начались с требований студентов, требовавших реформ в системе образования Франции. Наполненные политическим духом того времени, протестами и противостояниями, охватившими большую часть западных стран того времени, май 68 года стал чем-то более символичным, широким и вневременным, чем простодебаты об образовании.

Студенты в Нантерском университете, апрель 1968 года

Первоначальные требования, выдвинутые студентами, бунтовавшими в конце апреля в университете Нантерра в пригороде Парижа (и возглавляемые молодым, рыжеволосым студентом-социологом по имени Даниэль Кон-Бендит, которому тогда было 23 года), были точными: за административную реформу в университете, против нынешнего консерватизма в отношениях между студентами и с администрацией, включая право студентов разного пола спать вместе.

Кон-Бендит чувствовал, однако, что этот конкретный бунт может расшириться и поджечь страну - и он был прав. То, что произошло в ближайший месяц, парализовало Францию и почти свергло правительство, объединив студентов, интеллектуалов, художников, феминисток, рабочих и многих других.

Даниэль Кон-Бендит возглавляет демонстрацию в Париже

Расширение движения происходило быстро и срочно, как искра в порохе, пока не дошло до всеобщей забастовки рабочих, которая потрясла страну и правительство де Голля, вовлекая в забастовку около 9 миллионов человек. В то время как требования студентов были несколько философскими и символическими, требования рабочих были конкретными и осязаемыми, такими как сокращение рабочего дня и повышение заработной платы.Что действительно объединяло все группы, так это возможность стать творцами своих собственных историй.

Беспорядки заставили Шарля де Голля назначить новые выборы в июне, и президент в итоге победил, но его имидж так и не восстановился после этих событий - де Голль стал восприниматься как старый, централизованный, чрезмерно авторитарный и консервативный политик, а генерал, одна из самых важных фигур во всей современной истории Франции, сложил с себя полномочия президента вв следующем году, в апреле 1969 года.

Тем не менее, сегодня более эффективным является понимание наследие мая 1968 года как социальной и поведенческой, а не политической революции Даниэль Кон-Бендит стал символической фигурой фактов, в основном благодаря культовой фотографии, на которой он улыбается полицейскому - для него это было образным определением того, что борьба в этом месте речь шла не только о политике, но и о жизни, о веселье, об освобождении, о том, что заставляло их улыбаться, от секса до искусства. .

Вверху - культовая фотография Кон-Бендита; внизу - тот же момент с другого ракурса

После этого первого момента университет Нантера был закрыт в последующие дни, а несколько студентов были исключены - что привело к новым демонстрациям в столице, особенно в Сорбонне, которая после большой демонстрации в начале мая была обыскана полицией и также закрыта. После нескольких дней хрупкого соглашения, которое привело к тому, что университеты были закрыты.С этого момента минное поле подполья общества, о котором говорил Морин, окончательно взорвалось.

Сцены столкновений в Латинском квартале, возле Сорбонны, между студентами и полицией

Ночь с 10 на 11 мая стала известна как "Ночь баррикад", когда переворачивались и сжигались автомобили, а булыжники превращались в оружие против полиции. Сотни студентов были арестованы и госпитализированы, как и добрая дюжина полицейских. 13 мая более миллиона человек прошли маршем по улицам Парижа.

Студенты и рабочие вместе маршируют по Парижу

Забастовки, начавшиеся несколькими днями ранее, не пошли на попятную: студенты заняли Сорбонну и объявили ее автономным и народным университетом, что вдохновило рабочих сделать то же самое и занять свои фабрики. К 16 числу месяца около 50 фабрик были парализованы и заняты, а 17 числа забастовали 200 000 рабочих.

На следующий день число бастующих достигло бы более 2 миллионов рабочих, а на следующей неделе число рабочих взорвалось бы: почти 10 миллионов бастующих рабочих, или две трети французской рабочей силы, присоединились бы к парализующим студентам. Важной деталью является то, что такие забастовки проводились вопреки рекомендациям профсоюзов. были требованием самих рабочих, которые в итоге добились повышения заработной платы до 35%.

Рабочие бастуют на заводе Renault в мае

В то время как французский рабочий класс присоединился к борьбе, толпы выходили на улицы ежедневно и все чаще, поддерживаемые Французской коммунистической партией, с их воображением, воспаленным "наступлением Тет" и началом медленного американского поражения во Вьетнаме, противостоя полиции с камнями, бутылками с зажигательной смесью, баррикадами, но также с лозунгами, песнями и граффити.

От знаменитого "Запрещено запрещать" Увековеченные в песне Каэтано Велозу, мечты, конкретные или символические, стали граффити на стенах французской столицы, которые прекрасно обозначили широту требований, охвативших улицы Парижа: "Долой общество потребления", "Действие должно быть не реакцией, а творчеством", "Баррикада закрывает улицу, но открывает путь", "Бегите, товарищи, старый мир позади", "Под тротуаром - пляж", "Воображение берет власть", "Будь реалистом, требуй невозможного", "Поэзия - на улице", "Обними свою любовь, не выпуская из рук оружия". и многое другое.

"Запрещено запрещать"

"Под тротуаром - пляж".

"Будьте реалистами, требуйте невозможного"

"До свидания, де Голль, до свидания".

Президент де Голль даже покинул страну и был близок к отставке, в то время как возможность настоящей революции и захвата власти коммунистами казалась все более ощутимой. Генерал, однако, вернулся в Париж и решил назначить новые выборы, на что коммунисты согласились - и таким образом возможность настоящей политической революции была отложена.

Шарль де Голль встречается со своими сторонниками в 1968 году

Победа партии президента на выборах была массовой, но она не была личной победой де Голля, который уйдет в отставку в следующем году. События мая 1968 года, однако, до сих пор являются неизбежным историческим моментом в истории Франции и Запада - для разных сторон. Некоторые видят в них возможность освобождения и преобразования, завоеванную народом вулицы - другие, как реальная угроза анархии, свергающей демократические достижения и республиканские устои.

На следующий день после ночи противостояния

Правда заключается в том, что до сих пор никто не смог по-настоящему объяснить эти события во всей их полноте - и, возможно, в этом заключается фундаментальная часть их смысла: его нельзя определить одним жестом, прилагательным или даже политической и поведенческой ориентацией.

Если политические достижения были робкими перед лицом масштабов движения, то символические и поведенческие достижения были и остаются огромными: Там, можно сказать, были посеяны семена силы феминизма, экологии, прав гомосексуалистов, всего того, что подчеркивало понимание того, что революция и улучшения должны происходить не только в рамках институциональной политики, но и в освобождении жизни людей - также в символическом и поведенческом аспекте.

Отношения между людьми, с государством, политика, работа, искусство, школа, все было встряхнуто и пересмотрено - и именно поэтому сила того месяца на улицах Парижа остается. Это, в конце концов, требования, которые в некоторой степени неизбежны, которые все еще нуждаются во взгляде, изменении, встряске. Сама мечта о том, что жизнь может и должна быть другой, и что это изменение должно быть завоевано рукамиВ некотором смысле такие восстания подтолкнули Францию к будущему и модернизировали социальные, культурные и поведенческие отношения, которые стали править страной.

Жан-Поль Сартр выступает перед студенческими бунтарями в Сорбонне в мае 68 года

Среди путаницы смыслов, желаний и событий, которыми был отмечен этот момент, французский философ Жан-Поль Сартр взял интервью у Даниэля Кон-Бендита в самом мае - и из этого интервью, пожалуй, можно извлечь самое эффективное и прекрасное определение того, чем был май 1968 года: "Есть нечто, что возникло из вас, что преследует, что трансформирует, что отказывается от всего, что сделало наше общество тем, чем оно является".является", - говорит Сартр. "Речь идет о том, что я бы назвал расширением поля возможного, не отказывайтесь от этого". Понимание того, что то, что считалось возможным после выхода на улицы, расширилось, и что мечты, тоска, желания и борьба могут быть направлены на все большие и большие преобразования, было, по словам Сартра, великим достижением движения - и до сих пор является его величайшим наследием.